Навигация – План сайта

ГлавнаяNuméros55/3-4Comptes-rendusRussie ancienne et impérialeRobert E. Jones, Bread upon the W...

Comptes-rendus
Russie ancienne et impériale

Robert E. Jones, Bread upon the Waters, The St. Petersburg Grain Trade and the Russian Economy, 1703‑1811

Виктор Захаров
p. 356-361
Ссылка (и):

Robert E. JONES, Bread upon the Waters, The St. Petersburg Grain Trade and the Russian Economy, 1703‑1811, Pittsburgh : University of Pittsburgh Press, 2013, 298 p.

Полное изложение текста

  • 1 П.А. Кротов, Осударева дорога 1702 года : Пролог основания Санкт‑Петербурга, Санкт‑Петербург, 2011, (...)

1Монография Роберта Джонса посвящена вопросу о том, как в России XVIII века решалась одна из важнейших проблем всех времен и народов – обеспечение продовольствием населения крупного города. Основанная Петром I новая столица России представляла в этом плане особый случай. Санкт‑Петербург был построен вдали от основных центров земледелия и животноводства, что изначально сделало проблему продовольственного снабжения существенной частью его истории. Стержневой сюжет монографии – доставка хлеба на берега Невы – вписан в широкий исторический контекст. Книга открывается занимательным экскурсом в историю основания Санкт‑Петербурга. В начале своего царствования Петр I стремился выйти не к берегам Балтийского, а к берегам Черного моря. Завоеванный царем Азов мог бы превратиться в Петрополис, если бы ему удалось убедить союзных государей повести широкомасштабную войну против Османской империи (p. 14). И Россия получила бы столицу на юг… Р. Джонс не первым высказывает подобные предположения, однако никаких документальных свидетельств, подтверждающих наличие у Петра I подобных планов, до сих пор не найдено. Автор также полагает, что замысел перенести столицу на берег Невы сформировался у царя уже после основания города и порта (с. 21). Более обоснованным представляется противоположное мнение о возникновении мысли сделать Петербург столицей в 1703 г., т.е. еще до строительства крепости и порта, недавно обоснованное петербургским историком П.А. Кротовым1.

  • 2 И.Д. Ковальченко, Л.В. Милов, Всероссийский аграрный рынок XVIII – начала XX века : Опыт количестве (...)

2Переходя далее к социально‑экономическому контексту избранной темы, автор знакомит читателя со сложными вопросами о формировании всероссийского рынка, о соотношении оброка и барщины в повинностях крепостных крестьян в различных регионах России, о вексельном обращении, кредите и банках, рекрутской повинности, свободе торговли и экспорта и т.п. Заметим, что Р. Джонс скептически относится к идее так называемого « всероссийского рынка», получившей особенную популярность в советской историографии, что было связано с проблемой генезиса капитализма в рамках концепции исторического материализма. Джонс утверждает, что обширные регионы России, в силу недостаточного развития внутреннего транспорта, прежде всего водных путей сообщения, существовали вне системы торговых связей. Так оказались отрезанными бассейны Десны и в значительной степени Днепра. Можно добавить также отсутствие налаженных связей центра страны с бассейном Западной Двины, который издавна имел выход к Балтике. Следует уточнить, что в данном случае автор лишь развивает суждения, высказанные уже в трудах советской историографии, подвергшей этот вопрос детальному анализу с привлечением математических методов. В капитальном исследовании И.Д. Ковальченко и Л.В. Милова было показано, что говорить о полноценно развитом едином рынке для России XVIII века преждевременно2.

  • 3 Полное собрание законов Российской империи, Собрание 1, СПб., 1830, Т.8, №5410, §11.
  • 4 Там же, § 31.

3Cправедливо отмечая важную роль кредита в развитии торговли хлебом, автор обращает внимание на Вексельный устав 1729 г. Ссылаясь на Дильтея, Р. Джонс полагает, что при оформлении векселя предусматривалось участие нотариуса, который должен был регистрировать сделку в своих книгах (c. 137). Это не совсем верно. Важнейшим удобством векселя была легкость и оперативность оформления, которая достигалась именно отсутствием требования регистрации или подтверждения в нотариальной форме. Нотариус не упоминается в Уставе как обязательный участник сделки3. Другое дело, что векселя могли регистрировать маклеры, т.е. посредники4. Вексель подлежал регистрации у нотариуса только в случае его протеста. В архивах сохранились книги записи протестованных векселей, которые представляют собой важный источник по истории вексельного обращения.

4Обращаясь к основной теме книги, Р. Джонс последовательно изучает законодательство и политику правительства, много внимания уделяет воссозданию конкретной картины того, как именно производилось снабжение Петербурга хлебом. Автор достигает очевидного успеха в разработке всех названных аспектов, создавая емкую и многогранную картину. Суть центральной проблемы оказывается весьма парадоксальной, как и многое в российской истории. Петр I основал новую столицу на северо‑западе страны, вдали от регионов, где производилось избыточное количество хлеба. Постоянный рост населения города и расквартированных здесь войск, а также тот факт, что Петр стремился создать в Петербурге главный внешнеторговый порт государства, остро ставили проблему организации транспортировки хлеба через всю страну. Анализируя исторические данные, автор в первую очередь обращает внимание на экономические факторы. Одним из важнейших индикаторов успешности снабжения он считает цены на зерно (или муку) в Петербурге и других регионах страны. Собственно, таким же образом поступало и российское правительство в XVIII веке, соотнося свою политику в отношении хлебной торговли с уровнем цен в Петербурге. Автор справедливо подчеркивает, что не воля помещиков, не указы правительства, не романтические представления земледельцев о гражданском долге, а именно экономический расчет находился в основе мотивации крестьян и помещиков‑землевладельцев, когда они решали, стоит ли производить хлеб на продажу или достаточно выращивать его только для личного потребления. В целом внимание автора к экономической мотивации, безусловно, является одним из достоинств рассматриваемой монографии, особенно на фоне многочисленных работ, где акцент делается на внеэкономическом принуждении.

  • 5 Э.Г. Истомина, Водные пути России во второй половине XVIII – начале XIX века, М., 1982.

5В связи с этим, автор отмечает парадоксальную ситуацию, сложившуюся в плодородных регионах страны, где наращиванию производства товарного хлеба мешало отсутствие экономического стимула : крестьяне не увеличивали посев, поскольку зерно здесь стоило крайне дешево, а вывезти излишки урожая на север было крайне сложно. Преодолеть эту проблему можно было в первую очередь за счет развития логистики и водного транспорта. Картина конкретных условий снабжения Петербурга хлебом более чем удалась автору. Хорошо известна книга московского историка Э.Г. Истоминой о водных путях России, написанная более тридцати лет назад и долгие годы являвшаяся практически единственным монографическим исследованием на данную тему5. Р. Джонс делает следующий важный шаг на этом направлении. В доставке хлеба в Петербург были задействованы основные водные пути России. Автор прослеживает процесс передвижения огромных масс зерна и муки на тысячи верст из южной России через центр на северо‑запад. Читатель зримо ощущает гигантский труд тысяч людей во многих подробностях и трудностях : от вывоза зерна зимним путем к пристаням в черноземных губерниях, отправки с весенним половодьем в судах всевозможных типов на Волгу, оттуда через Рыбинск и Тверь к Вышнему Волочку и далее – к Петербургу. Р. Джонс реконструирует трудности этого движения – мелководье практически на всех реках, пороги на Мсте, Тверце, штормы на озере Ильмень. Меры по преодолению этих препятствий, судя по книге Р. Джонса, в основном носили экстенсивный характер, сводясь к увеличению числа людей и лошадей, тащивших барки с товаром, и перегрузке поклажи на более легкие суда.

6Автор справедливо подчеркивает особую значимость транспортировки хлеба в Петербург для экономики страны в целом. Этот процесс, несомненно, способствовал развитию всевозможных промыслов в области судостроения, в производстве упаковочных материалов и ткани для парусов, в устройстве мельниц и винокуренных заводов, активизировал производство и продажу продуктов питания на всем пути следования хлебных грузов. Транспортировка хлеба через всю страну существенно расширяла рынок труда, создавала рабочие места как для квалифицированных (лоцманы, плотники), так и неквалифицированных (грузчики, бурлаки) людей.

7В изображении Р. Джонса, вся эта многотрудная деятельность выглядит вполне позитивно, если не сказать – оптимистично. Автор в целом положительно оценивает меры правительства по налаживанию инфраструктуры транспорта, как и роль частного капитала, носители которого использовали созданные пути. Мнение Р. Джонса о том, что организацию транспорта и торговли хлебом в России в XVIII веке отнюдь не следует считать примитивной, контрастирует с восприятием той эпохи большей частью российских историков разных поколений и широкой публикой. В России XVIII век обычно воспринимается как эпоха тяжелого крепостного гнета, изнурительного труда крестьянства, вынужденного отрабатывать невыносимую барщину или зарабатывать непомерный оброк. Именно такой образ отражен в знаменитой картине И.Е. Репина « Бурлаки на Волге», репродукция которой помещена на обложке книги Р. Джонса. На картине Репина бросаются в глаза изможденные лица и фигуры бурлаков, готовых упасть, если бы не лямки, в которые они впряглись ; корабль с грузом лишь контуром намечен на заднем плане. Напротив, в книге Р. Джонса мы прежде всего читаем о полных зерна судах, благополучно доставляемых в Петербург, о бурлаках, радующихся возможности заработка. Картина на обложке несколько противоречит общему настроению, которое возникает в результате чтения книги.

8Исследование транспортировки хлеба по водным путям получилось в книге Р. Джонса столь конкретным и ярким благодаря умелому использованию широкой источниковой базой, включающей новые материалы, извлеченные автором из российских архивов. Историкам торговли хорошо известно, что массовых серийных сведений о движении и продаже товаров, операциях купцов на внутреннем рынке сохранилось очень мало, особенно после 1753 г., когда в России были отменены внутренние таможни. Тем не менее, Р. Джонс сумел насытить монографию данными о движении хлебных грузов из центра страны в Петербург, обнаружив их в целом ряде российских архивов (РГАДА, РГИА, РГВИА, Архив СПб ИИ РАН). Это донесения местных властей, ведомости о прохождении судов, данные о ценах на хлеб, экономические и топографические описания.

9Нельзя не отметить и те страницы книги, где речь идет о политике российского правительства в отношении хлебной торговли. Автору удалось практически впервые в монографической работе проследить эволюцию этой политики на протяжении целого столетия. Выявить, как последовательно меркантилистский курс Петра I и его ближайших преемников подвергался ревизии при Петре III и Екатерине II, когда был взят курс на либерализацию торговли и разрешен свободный экспорт хлеба. Совершенно справедливо Р. Джонс отмечает влияние учения физиократов, хотя некоторые творцы тогдашней российской политики это отрицали.

  • 6 Ю.А. Поспелова, « Динамика и баланс внешней торговли России на азово‑черноморском направлении в кон (...)

10В последние десятилетия XVIII века правительство Екатерины II вынуждено было отступить от либерального курса на фоне роста цен на хлеб в Петербурге и запретить экспорт ржи и ржаной муки, основного продукта для питания населения столицы. Здесь возникает принципиально важный для экономической истории и теории вопрос : в самом ли деле экспорт хлеба из Петербурга способствовал росту цен на него в городе ? В полемике с Б.Н. Мироновым, приводя объективные данные, Р. Джонс приходит к выводу, что прямой связи между ростом экспорта и цен нет. Тем более, что экспорт ржи и ржаной муки к концу XVIII века сократился до минимума, но рост цен продолжался. Р. Джонс справедливо указывает на иные факторы роста цен : общий их подъем в связи с инфляцией к концу XVIII века, а также – что еще более важно – рост населения в России и в связи с этим рост внутреннего потребления хлеба (c. 199–200). В самом деле, доля вывозимого из всех портов хлеба была незначительна на фоне внутреннего потребления, о чем свидетельствуют данные, приводимые Р. Джонсом. С нашей точки зрения, не делает здесь погоды и расширение экспорта зерна через порты Черного моря, в частности через Одессу в начале XIX в., отмечаемое автором (c. 199). В 1797 г. товарооборот всех российских портов на Азовском и Черном морях, включая Одессу, составлял лишь 2 % внешнеторгового оборота России6.

11В любом случае, наблюдение Р. Джонса о взаимосвязи между ростом цен и внутренним потреблением касается не только хлеба, но и всего спектра товаров и, несомненно, требует более глубокого изучения. Дальнейшего исследования требует и динамика цен в данный период на основании объективных сведений, причем следует учитывать не только рублевое выражение цен, поскольку рубль подвергался постоянной инфляции, но и в иных сопоставимых единицах (например, эквивалент в серебре или в сравнительной стоимости ряда значимых товаров).

12В целом, в течение XVIII века российскому правительству не удалось разрешить задачу с взаимоисключающими целями – развернуть экспорт хлеба из Петербурга и обеспечить хлебом растущее население столицы в условиях значительных затрат на доставку продовольствия из плодородных районов. Тем не менее, Р. Джонс достаточно высоко оценивает эффективность правительства в Петербурге и в заключении отмечает, что эта задача все же была решена в начале XIX столетия. Столица осталась на своем месте, а на Черном море был создан новый порт, Одесса, специально предназначенный для экспорта хлеба, доставлявшегося из близлежащих плодородных районов по дешевым ценам. Так было устранено противоречие, заложенное Петром I при основании Петербурга.

13Что же в итоге ? В начале рецензии отмечалось, что по своим идеям книга Р. Джонса шире ее названия и стержневого сюжета. Действительно, подводя итог своему исследованию, автор касается одного из самых важных и глубоких вопросов российской истории нового времени : насколько характер и уровень развития России, ее политики позволяет отнести ее к числу европейских стран. Исследование снабжения хлебом Петербурга приводит автора к однозначно положительному ответу на этот вопрос. Как показано в книге, российское правительство успешно решило эту проблему, эффективно взаимодействовало с представителями частного капитала, предпринимателями, в этой сфере успешно применялись характерные для тогдашней Европы экономические методы и рычаги : кредиты, контракты, тарифы, льготы, при поддержке государства строились новые порты, каналы и т.д. Таким образом, Р. Джонс явно не разделяет мнение Р. Пайпса, который, указывая на неразвитость в России отношений собственности и отсутствие должного сотрудничества правительства и бизнеса, заключал, что Россия находилась « вне остальной Европы» (p. 268).

14Хотелось бы согласиться с Р. Джонсом. Но нельзя не видеть сложностей и противоречий в вопросе « европейского пути» России. И дело не только в крепостном строе. В конце концов, различные формы несвободы встречались в то время во многих западных государствах и до поры до времени свободно встраивались в рыночные отношения. Вопрос в самом ancien régime, установившемся в России в XVIII веке по образу и подобию правления Людовика XIV во Франции и Фридриха II в Пруссии. Этот режим сумел в условиях XVIII века обеспечить продовольствием столицу на севере и наладить экспорт зерна за рубеж из новых портов на юге, но не смог эффективно реагировать на вызовы новой эпохи, наступившей уже в XIX столетии, что и отмечает Р. Джонс в заключительных словах своей замечательной монографии, которая представляет собой существенный вклад в историографию истории России нового времени.

Верх страницы

Заметки

1 П.А. Кротов, Осударева дорога 1702 года : Пролог основания Санкт‑Петербурга, Санкт‑Петербург, 2011, c. 173.

2 И.Д. Ковальченко, Л.В. Милов, Всероссийский аграрный рынок XVIII – начала XX века : Опыт количественного анализа, М., 1974.

3 Полное собрание законов Российской империи, Собрание 1, СПб., 1830, Т.8, №5410, §11.

4 Там же, § 31.

5 Э.Г. Истомина, Водные пути России во второй половине XVIII – начале XIX века, М., 1982.

6 Ю.А. Поспелова, « Динамика и баланс внешней торговли России на азово‑черноморском направлении в конце XVIII в.», Вестник Московского государственного областного университета, Серия « История и политические науки», 2011, №2, c. 120 – 121.

Верх страницы

Чтобы цитировать эту статью

Ссылка в печатном виде

Виктор Захаров, «Robert E. Jones, Bread upon the Waters, The St. Petersburg Grain Trade and the Russian Economy, 1703‑1811»Cahiers du monde russe, 55/3-4 | 2014, 356-361.

Электронная ссылка

Виктор Захаров, «Robert E. Jones, Bread upon the Waters, The St. Petersburg Grain Trade and the Russian Economy, 1703‑1811»Cahiers du monde russe [Онлайн], 55/3-4 | 2014, Выложить онлайн 10 avril 2015, Наводить справки в 28 mars 2024. URL: http://journals.openedition.org/monderusse/8028; DOI: https://doi.org/10.4000/monderusse.8028

Верх страницы

Автор

Виктор Захаров

Институт российской истории РАН

Верх страницы

Авторские права

The text and other elements (illustrations, imported files) are “All rights reserved”, unless otherwise stated.

Верх страницы
Search OpenEdition Search

You will be redirected to OpenEdition Search