- 1 Подробнее об истории фонда, см. статью Андреа Кантинотти в настоящем номере. Прим. ред.
1Коллекция Русской библиотеки в Лозанне была передана в дар Университету Лозанны в 1955 году Мишелем Морозовым, последним ее хранителем (Morosow, 1956); она вошла в состав университетской библиотеки (Bibliothèque cantonale et universitaire, далее – BCUL) как фонд RU1.
- 2 По всей видимости, фонд оставался законсервированным до начала 1990-х годов, когда возобновились ра (...)
2Отметим сразу, что коллекция Русской библиотеки в Лозанне (Bibliothèque russe de Lausanne, далее – РБЛ) на момент передачи университету и коллекция фонда RU в его нынешнем состоянии не тождественны. После 1955 года фонд RU продолжал пополняться как из частных библиотек, так и из других фондов BCUL; одновременно с этим часть книг была передана в библиотеку факультета сравнительного права Лозаннского университета и в Восточноевропейскую библиотеку в Берне (Schweizerische Osteuropabibliothek)2. В этом контексте нам представляется целесообразным выделять две части фонда: 1) коллекцию РБЛ (фонд RU до 1955 года) и 2) издания, поступившие после 1955 года. Если до переезда в университет РБЛ выполняла функции городской «колониальной» библиотеки и была местом встречи русскоговорящих жителей Лозанны, то позже, став частью собрания университета, фонд RU постепенно стал закрытым научным фондом, к которому имели доступ избранные читатели из университетской или околонаучной среды.
- 3 Литература о фонде и РБЛ, по сути, отсутствует, если не считать статью бывшего профессора кафедры с (...)
- 4 Уточним, что помимо русских мы имеем в виду всех выходцев из царской России, говоривших на русском (...)
3Объектом изучения настоящей статьи являются издания коллекции фонда RU до 1955 года, содержащие различные библиотечные штемпели, библиотекарские и владельческие инскрипты3. Идея реконструкции истории забытой библиотеки через библиотечные отметки возникла в процессе инвентаризации коллекции фонда (ср. с подходом Денисенко, 2018). Опираясь на информацию, которую несут библиотечные знаки и пометы на страницах книг, на результаты архивных разысканий, на мемуарную литературу русскоязычной эмиграции4 в Швейцарии, а также используя данные журнала «Записи выдачи книг» и владельческие отметки на книгах фонда RU, мы можем восстановить некоторые фрагменты истории РБЛ и предложить новые подходы к изучению русскоязычной колонии в Лозанне.
4В коллекции фонда насчитывается около пяти тысяч томов, в диапазоне шифров от RU 1 до RU 13673, с пробелами неодинаковой протяженности в нумерации. Приблизительно одна пятая книг фонда отражена в электронном каталоге Renouvaud5. Коллекция не имеет четкой структуры. Помимо обособленного отдела детской литературы можно выделить несколько условных секций, напр., «нелегальной» литературы, научной литературы и периодики6. Все остальное собрание представляет собой смесь изданий самых разных жанров и тематики: иностранной переводной и оригинальной русскоязычной беллетристики, разрозненных периодических изданий, научной, политической и учебной литературы. Другими словами, коллекция фонда RU отличается эклектичностью, которая, впрочем, присуща многим русским колониальным библиотекам на Западе (Kemball, 1978: 13). По году публикации фонд охватывает период с 1760 по 1979 год.
- 7 См. статью Анны Димяненко в настоящем номере. Прим. ред.
5Значительная разнородность присуща и первой из выделенных нами частей фонда RU — коллекции РБЛ. Наравне с произведениями классических авторов русской литературы (начиная с конца xviii века) и переводной литературы (преимущественно начиная с середины xix века), вышедших в собраниях сочинений и отдельных томах большей частью дешевых серий, изданных в России, существенную часть коллекции составляет литература русской эмиграции: дореволюционной (партийная и нелегальная литература, воспоминания и труды революционных деятелей и пр.) и белой эмиграции (военные мемуары, воспоминания о царской семье, документальные и художественные повествования о жизни в эмиграции). Незначительную часть фонда составляют советские издания самых разных жанров (произведения для детей, учебники, научные труды, художественная литература и т.д.). Одной из отличительных особенностей РБЛ является наличие отдела детской литературы для детей разного возраста от младшего до юношеского, в состав которого входит и научно-популярная литература7. В коллекции имеется несколько десятков научных изданий по медицине, политической экономии, географии, меньше - по истории разных периодов и истории религии, философии, педагогике; словари и большое количество учебников для школьников разного возраста и студентов — чаще по гуманитарным наукам, чем по точным; разнообразная периодика, преимущественно дореволюционная и русского зарубежья; 120 томов из биографической библиотеки Ф. Павленкова — первой ЖЗЛ; 28 выпусков Отчетов Императорского Русского географического общества за период с 1887 по 1929 год; более 30 изданий с переводами записей лекций Р. Штейнера, напечатанных при жизни и после его смерти в Дорнахе и Париже. Также следует отметить многочисленные первые издания (Герцена, Сирина, Вяч. Иванова, Бунина, Слезкина, Тэффи, Алданова и др.) и издания малоизвестных и непереиздававшихся авторов.
6Сохранность коллекции удовлетворительная, за исключением небольшого количества изданий, преимущественно дешевых, пострадавших от времени и плохих условий хранения, по-видимому, еще до поступления в BCUL. В то же время многие отреставрированные издания фонда пострадали из-за утраты титульных страниц после возвращения из переплетных мастерских.
7По-настоящему уникальной библиотеку делают владельческие инскрипты, читательские маргиналии, штемпели библиотек, магазинов, переплетных мастерских, находки в книгах, зашифрованные послания, детские рисунки, которые были обнаружены в ходе инвентаризации фонда RU.
- 8 Также в Лозанне существовала украинская библиотека (Цвенгрош, 1992). Штемпель «Bibliothèque Ukraini (...)
8В начале xx века в Лозанне функционирует несколько русских библиотек8. На их существование указывают библиотечные штемпели на страницах книг фонда RU и других фондов BCUL, хотя о самих библиотеках пока мало что известно. Так, мы находим штемпели сети библиотек в Женеве, Лозанне и Неаполе меценатки Екатерины Скаржинской, помогавшей рабочим эмигрантам и их семьям (илл. 1a и 1b), и «Частной Русской библиотеки в Лозанне» («Bibliothèque Russe Privéе Lausanne»).
Илл. 1а. – Штемпели Русского Дома «Трудолюб» Е. Н. Скаржинской и «Русской Библиотеки à Lausanne».
BCUL, RU 7102 (Петров, 1903).
Илл. 1б. – Штемпели Русского Дома «Трудолюб» Е. Н. Скаржинской и «Русской Библиотеки à Naples».
BCUL, RU 2524 (Петров, 1904).
9Книга со штемпелем «Nouvelle Bibliothèque Russe Lausanne» (илл. 3) была обнаружена совершенно случайно, поскольку она не входит в фонд RU, a числится в каталоге BCUL под другим шифром.
Илл. 2. – Штемпель Новой Русской Библиотеки в Лозанне, который не встречается в фонде RU.
BCUL, AZ 8166/3 (Чернышев, 1896).
- 9 Последствием бунта «читающих» было не только создание новой библиотеки, но и кухмистерской, кассы п (...)
10Можно было бы предположить, что «Новая русская библиотека в Лозанне» появилась в результате раскола в русскоязычной колонии, как в свое время бунт «читающих» (лавристов) против произвола организаторов русской библиотеки в Цюрихе (бакунистов) - к созданию новой русской библиотеки (Фигнер, 2019: 83-84)9.
- 10 Подробнее см. статью Андреа Кантинотти в настоящем номере.
11Еще одна русская библиотекa упоминается в брошюре Народного дома Лозанны (La Maison du peuple de Lausanne) за 1901 год просто как «Bibliothèque russe»10.
- 11 Августа Мезьер — библиограф, переводчица и детская писательница, работала библиотекаршей в библиоте (...)
- 12 О намерении Комитета библиотеки-читальни в Лозанне обратиться к Рубакину с просьбой о пожертвовании (...)
12Наконец, необходимо упомянуть знаменитую библиотеку Николая Рубакина, к которой РБЛ не имеет прямого отношения. Возможно, Рубакин мог быть косвенно причастен к возникновению последней в свой первый приезд в 1904 году, когда он провел несколько месяцев (с мая по сентябрь) сначала в Женеве и потом в Кларане (Рубакин, 1979: 74-75). В коллекции RU имеется книга А. В. Мезьер «Тернистой дорогой (страница из истории детского фабричного труда в Англии)» (Мезьер, 1904), на титуле которой карандашом написано: «от Рубакина»11. То, что эта книга могла принадлежать Рубакину, не вызывает особых сомнений, другой вопрос: была она подарена Рубакиным частному лицу или нарождающейся РБЛ12?
- 13 К. М. Оберучев (1864-1929) — кадровый военный и социалист-революционер, высланный в 1913 г. за гран (...)
13Рубакин начал собирать свою вторую библиотеку в Кларане, приехав в Швейцарию во второй раз в 1907 году, и в 1922 году перевез ее в Лозанну. К этому времени РБЛ была уже давно сформировавшейся библиотекой с постоянным адресом и своими читателями. В коллекции РБЛ нет книг с экслибрисом библиотеки Рубакина и это косвенно подтверждает, что эти две коллекции никогда не смешивались. Сын Николая Рубакина, Александр, вспоминает (Рубакин, 1979: 138), что его отец никогда не дарил те книги из библиотеки, которые числились в единственном экземпляре. Что же касается книг и статей, написанных самим Рубакиным, их в фонде RU около 30 (вполне возможно, что они были переданы самим автором). Среди книг авторства Рубакина в фоне имеются экземпляры, которые он подарил друзьям и знакомым. Например, легендарная «Среди книг» (Рубакин Н., 1911-1915), первый и второй том, с дарственной надписью: «Дорогой Вере Фигнер на добрую память от книжного червя. Н. Рубакин[.] Clarens 1912. 14 сентября» (BCUL, RU 2588/1-2: Рубакин Н., 1911-1915); и третий том с инскриптом: «Дорогому Константину Михайловичу Оберучеву на память о двадцатилетней дружбе. Н. Рубакин[.] 1915. 24.IX. Clarens»13 (BCUL, RU 2588/3: Рубакин Н., 1911-1915).
14Еще один интересный экземпляр, по всей видимости, отданный в РБЛ кем‑то из близкого круга Рубакина — издание его рассказов о путешествиях «Среди опасностей» (BCUL, RU 3671: Рубакин, [1912]) с авторской правкой карандашом в тексте и портретом его сына Александра. Под портретом, судя по почерку, вердикт самого Рубакина: «Не похож!» (илл. 4).
- 14 Жиль Симон утверждает, что Николай Рубакин был основателем «Русского клуба» в отеле Splendid в Монт (...)
15Рубакин, почти все свое время проводивший «среди книг» и редко покидающий свою библиотеку, по свидетельству А. Рубакина (Рубакин, 1979: 119), являлся одним из организаторов «Русского клуба» в Монтрё14, что позволяет отнести его к активным участникам эмигрантского сообщества, прежде всего Кларана и Монтрё.
Илл. 3. – Портрет сына Рубакина, нарисованный кем-то из друзей, в издании.
BCUL, RU 3671 (Рубакин Н., 1912).
16После 1917 годa круг русского общения Рубакина сужается, у него появляется больше швейцарских друзей и знакомых (Рубакин, 1979: 134-135). Причин тому может быть несколько: во-первых, многие из его друзей вернулись в Россию; во-вторых: для Рубакина было важно продемонстрировать верность социалистическим идеалам и общение с оставшимися белоэмигрантами могло скомпрометировать его в глазах советской власти. В письме, адресованном находящейся в СССР Мезьер от 25 августа 1925 года, он настаивает: «С здешней эмигрантщиной я никогда не имел и не имею ничего общего. Всегда стоял и стою в стороне от нее» (цит. по: Машкова, 1969: 158).
17С переездом в Лозанну семья Рубакиных вливается в культурную жизнь города. Со скрипично-фортепианными концертами часто выступают вторая жена Людмила Рубакина и жена младшего из его сыновей. Рубакин же, по словам сына-биографа, в 1929 году организовал библиотеку Народного дома в Лозанне, где продолжил «библиопсихологическое изучение читателя»: «… в результате этого изучения и соответственного подбора книг для читателя выдача научных и научно-популярных книг возросла почти в 50 раз» (Рубакин А., 1979: 154).
18Участие Рубакина в формировании РБЛ имело, вероятно, опосредованный характер – через его труды, имеющиеся в фонде RU: например, «Практика самообразования (среди книг и читателей)» (Рубакин Н., 1914), «Основные задачи библиотечного дела» (Рубакин Н., 1907), и др.
- 15 Однако к указанным Арманд датам следует относится с осторожностью, поскольку в статье ошибочно утве (...)
- 16 О Морозове и передаче библиотеки в BCUL, см. статью Андреа Кантинотти в настоящем номере.
19Нам пока неизвестно, кто именно и при каких обстоятельствах инициировал создание РБЛ. По мнению Моник Арман, «Русская колониальная библиотека» была основана в 1905 году политическими эмигрантами (Armand, 1968: 449)15. Эта же версия появляется в справке Мишеля Морозова, подписавшего дарственный акт, которым библиотека передавалась в ведение BCUL (1956: AFRU)16. Семен Клячко, обосновавшийся в Лозанне в 1906 году, писал о нескольких «довольно приличных библиотеках», которыми управляли политические эмигранты и где руководящие должности избирались на «обще-эмигрантском собрании» (Клячко, 1926: 191).
- 17 Выбор Лозанны можно объяснить и тем, что в 1906 году открылось новое большое здание университета во (...)
20Вполне возможно, что после массового возвращения революционеров в Россию в 1905 году Лозанна становится новым русскоязычным колониальным центром. Активизации деятельности колонии способствовал рост числа русских студентов в Лозаннском университете (Jeanneret, 2012: 109-121). На фоне постоянного притока еврейской молодежи наблюдается новая волна, состоящая из революционно настроенных студентов, опасавшихся преследования в России и надеявшихся продолжить обучение за границей17. Выбор Лозанны можно объяснить и тем, что в 1906 году открылось новое большое здание университета во дворце Рюмина (Palais de Rumine), построенном «на русские деньги графа Рюмина» (Клячко, 1926: 191). Клячко, по всей видимости, не случайно обращает внимание на источник финансирования: «русские» деньги позволяли надеяться на гостеприимный прием жителей города в то время, когда симптомом крупных центров эмиграции стала ксенофобия в целом и русофобия в частности (Jeanneret, 1991: 52-54). О враждебном отношении к русским писал, например, Медем: «грубые надписи на дверях домов, где сдавались комнаты: “Не для русских!”» (Медем, 2015: 192). В лозаннских газетах можно было увидеть объявления, уточняющие, что сдаваемое жилье не предназначается русским (илл. 4).
Илл. 4. – Feuille d’avis de Lausanne (27 марта 1907 года) с объявлением о сдаче жилья в Лозанне «не для русских мужчин».
21Вместе с тем Швейцария ассоциировалась с политикой нейтралитета в международных отношениях: власти, как правило, не выдавали России подданных Империи, которые преследовались по политическим мотивам, несмотря на то что такие запросы поступали регулярно. Приезжавшая учиться молодежь оказывалась втянутой в агитационную деятельность различных политических групп: социал-демократов, социалистов-революционеров, Бунда и т. д., каждая из них, по словам Клячко, имела свою «кассу взаимопомощи, клуб и библиотечку» (Клячко 1926: 191). Отметим здесь возникающий эффект библиотеки в библиотеке, точнее, «библиотечки» в библиотеке: они упоминаются в протоколах Комитета Библиотеки-Читальни в Лозанне (мы будем говорить o ниx ниже).
22По мнению историка Пьера Жаннере, русскоязычные жители Лозанны были в меньшей степени политизированы, чем представители колоний Берна, Женевы и Цюриха (Jeanneret, 2012: 116). Кроме того, лозаннская колония в целом жила менее замкнутой жизнью, чем выходцы из царской России в перечисленных городах. Последние обычно селились в одних и тех же частях города: в Цюрихе — в Цюрихберге, в Берне — в кварталах Ланггассе и Маттенхоф, в Женеве — на улице Каруж. Иначе обстояло дело в Лозанне, где студенты жили в съемных комнатах или в семейных пансионах в самых разных частях города. Жаннере описывает скромный быт и условия, в которых жила его бабушка — студентка факультета медицины Люба Минкина, выросшая в обрусевшей еврейской семье в Тамбове (Jeanneret, 1991: 56). Именно благодаря открытости русскоязычной колонии в Лозанне многие будущие швейцарские политические лидеры женились на русских студентках (Jeanneret 2012: 118). В фонде RU имеется книжный экземпляр (RU 689: Лагерлеф, 1923) с автографом его деда Мориса Жаннере-Минкина, врача и политического деятеля, скандально известного своими симпатиями к советскому режиму.
- 18 Практически все книги фонда, помимо шифрa «RU», указанного в круглом (реже — прямоугольном) ярлыке (...)
23Библиотечные отметки подтверждают существование Русской библиотеки в Лозанне с 1907 годa18. Дата «1/XII. 1907» (илл. 5а), вписанная от руки, еще читается на штемпеле РБЛ на странице одной из книг фонда RU; значительно лучше сохранились штемпели с поздними датами, например: с 30 апреля 1909 года (илл. 5б).
Илл. 5а. – Основной штемпель РБЛ с вписанной датой: «1/XII. 1907».
BCUL, RU 3006 (Современный мир, 1907).
24Таких датированных вручную печатей всего несколько во всей коллекции. В целом незаполненный штемпель с «19‑0_» в центре встречается в большей части книг, изданных до 1955 года, и его можно принять за основную печать РБЛ.
Илл. 5б. – Основной штемпель РБЛ с вписанной датой: «30/4 1909».
BCUL, RU 7158 (Белоусов, 1909).
- 19 П. Ф. Лесгафт — профессор анатомии, сторонник женского образования, лекции которого Фигнер слушала (...)
25В дарственной надписи, сделанной малоизвестным автором А. Торей на титульной странице своей драмы «Пожар» (BCUL, RU 693: Торей, 1908), указано название библиотеки: «Прошу Лозаннскую колониальную библиотеку принять в дар от меня этот труд мой. А. Торей. 25 мая [19]09». В более поздних инскриптах библиотека называется короче: «В Лозанскую библиотеку. Вера Фигнер, 19.6/III [после 1912]» (BCUL, RU 958: Памяти Петра Францевича Лесгафта, 191219). Или в другой дарственной надписи — секретаря генерального консульства России в Будапеште князя Георгия: «Русской библиотеке в Лозанне от автора. 1918 г.» (BCUL, RU 3295: Маврокодато, 1916).
26В коллекции фонда RU встречаются штемпели другого образца (илл. 6). Возможно, ими пользовались в других библиотеках, существовавших до и одновременно с РБЛ. Они встречаются не слишком часто и, как правило, поверх них ставился штемпель университетской библиотеки (BCUL) или основной штемпель BRL с «19‑0_».
Илл. 6. – Еще один штемпель РБЛ.
BCUL, RU 3014 (Жизнь, 1901).
27В одном из номеров журнала «Образование» за 1906 год нам посчастливилось найти запись учета выдачи книг абоненту под номером 13 с новым штемпелем РБЛ — «г‑же Скараманга» (илл. 7).
Илл. 7. – Запись учета выдачи книг абоненту под N 13 с одним из штемпелем РБЛ, найденный в.
BCUL, RU 3010 (Образование, 1906).
28Запись «16 oct. 1920 Нем. Дан. 467» соответствует зарегистрированному в фонде RU под шифром RU 467 конволюту произведений В.И. Немировича-Данченко «Королева в лохмотьях» и «Святочные рассказы» (Немирович-Данченко, 1904). Две другие книги, выданные г-жe Скараманга 6 октября и 6 ноября под шифрами «937г» (?) и «9207», опознать невозможно. По всей видимости, одновременное циркулирование книг с разными типами регистрации — цифровой и буквенно-цифровой — свидетельствует о моменте слияния коллекций двух (или нескольких?) русских библиотек в Лозаннe.
- 20 См. илл. 2 в исследовании Андреа Кантинотти в настоящем номере.
- 21 См. конволют RU 1913: (Из рабочего движения, 1900). Надпись «Русской читальне в Лозанне» содержат и (...)
29В нескольких изданиях фонда RU на титульной странице имеется — помимо или вместо одного из штемпелей русской библиотеки — надпись черными чернилами: «Рус[ская] Б[иблиотека]-Чит[альня] в Лозанне»; чуть выше указано: «Получено 30/Х, лежит на столе до 30/XI 1900»20. Статья «Из рабочего движения за Невской заставой в 70-х и 80-х годах» вышла в Женеве в издательстве РСДРП в сентябре 1900 года и уже в октябре оказалась в библиотеке в Лозанне21. Эту дату следует зафиксировать как самое раннее на сегодняшний день рукописное упоминание Русской Библиотеки-Читальни в Лозанне.
30На титульной странице сборника, посвященного научным заслугам Софьи Ковалевской (BCUL, RU 452: Столетов, Жуковский & Некрасов, 1891), содержится похожая надпись: «В Рус[скую] Товарищ[ескую] Библиотеку [-] Читальню в Лозанне». Незнакомый нам доселе шифр в виде дроби (в числителе — число, в знаменателе — букв) как новый способ каталогизирования может указывать на еще одну русскую библиотеку, бытовавшую в это время в Лозанне.
- 22 RU 3014 (Жизнь, 1901) год и RU 3536 (Лавров, [1894]).
31Еще один библиотечный штемпель, возможно, связанный с РБЛ, уникален своей двуязычностью — «Русская Читальня / Société de Lecture Russe Lausanne» (илл. 8). Ее можно найти всего в нескольких изданиях22.
Илл. 8. – Двуязычный штемпель Русской Читальни в Лозанне.
BCUL, RU 3014 (Жизнь, 1901).
32В книгах фонда достаточно часто встречаются два типа печатей с адресом Galerie(s) du commerce, т.е. Торговые галереи (или Торговая галерея) (илл. 9). Это последний адрес РБЛ в качестве колониальной библиотеки, до оформления дарственной в пользу BCUL.
Илл. 9. – Штемпель РБЛ после ее переезда в Торговую галерею.
BCUL, RU 1002 (Аверченко, 1921).
33Если эти штемпели указывают на оформление внутренней институциональной идентичности, то упаковочный картон от бандероли, случайно сохранившийся в фонде, свидетельствует о признании этой идентичности вне библиотеки. Посланная берлинским книготорговцем LOGOS на адрес «Galeries du Commerce, Lausanne» бандероль пришла по адресу и пригодилась для оборачивания книги без обложки (BCUL, RU 588: Низе, 1912).
34Каково бы ни было их происхождение, книги со всеми этими штемпелями и библиотечными отметками оказались в составе одной библиотеки — РБЛ, а затем в фонде RU. Некоторые экземпляры в коллекции последнего свидетельствуют о миграции книг из других, не только русских и находящихся не только в Швейцарии библиотечных фондов. Например, из библиотеки Лейзенского санатория (штемпель «Sanatorium Grand Hôtel Bibliothèque Leysin Suisse») в фонд RU попал седьмой том собрания сочинений Достоевского (BCUL, RU 720a: Достоевский, 1888) и повести Н. Пружанского (BCUL, RU 2246: Пружанский, 1909), из библиотеки известного валезанского фотографа Шарля Зибенманна23 (штемпель «Ch. Siebenmann. Monthey») — роман А. Вакуловскогo (BCUL, RU 32: Вакуловский, 1909), из Русской читальни в Мюнхене (штемпель «Русская читальня. München. Russischer Verein») — сборник статей о народном хозяйстве K. Бюхерa (BCUL, RU 3204: Бюхер, 1898) и т.д.
- 24 Одна из первых записей датирована октябрем, далее следует запись, сделанная в ноябре, декабре и ниж (...)
35Чрезвычайно важным для реконструкции истории библиотеки является библиотечный журнал «Запись выдачи книг абонентам с 18.XI.191224», найденный Татьяной и Андреем Костиными в библиотеке Колумбийского университета. На его 284 страницах содержатся сведения о более, чем двухстах абонентах. Таким образом, в нашем распоряжении оказывается список русскоязычных читателей, проживавших преимущественно в Лозанне (а также в Ивердоне, Кларaне, Веве, Давосе, Лейзене, Монтрë…) в период с конца 1912 по конец 1914 года. В каждой записи о пользователе указаны его фамилия и адрес (к сожалению, не всегда разборчиво), размер залога или название политической группы, выступающей гарантом и освобождающей абонента от уплаты залога, дата погашения билета и судьба залога, печатные издания, которыми пользовался читатель (дата, сокращенно название, шифр) и, наконец, расчет с читателем (в случае, если он был имущим).
- 25 В режиме работы библиотеки указан всего один день, когда она была закрыта — 1 мая.
36В журнал выдачи книг вклеен «Внутренний распорядок библиотеки и правила пользования для подписчиков», который позволяет реконструировать регламент работы библиотеки. Решения относительно функционирования библиотеки принимались или «Колониальным собранием», или «Комитетом библиотеки». В частности, часы работы устанавливал комитет25, а решение о плате принималось на колониальном собрании.
37При записи в библиотеку надо было уплатить вступительный взнос – 1 франк, залог за каждые две книги: с учащихся 3 франка, с неучащихся – 5 франков (с дополнительной платой за каждую последующую книгу), а также внести подписную плату за каждые две книги: для учащихся – 1 франк, для неучащихся – 2 франка (с дополнительной платой за каждую последующую книгу). Неимущие могли освобождаться от платы по решению комитета библиотеки. Кроме того, существовала подписка по месяцам и по дням — по всей видимости, чтобы удовлетворить интересы читателей, находящихся в Лозанне ненадолго. Для «иногородних подписчиков» была возможна пересылка книг за счет пользователя.
- 26 См. илл. 3 в исследовании Андреа Кантинотти в настоящем номере.
- 27 В «Адресной книге Лозанны и кантона Во» за 1913 год по этому адресу зарегистрирована Bibliothèque r (...)
38Нет никаких сомнений, что найденный журнал выдачи принадлежит РБЛ, поскольку адрес, фигурирующий в штемпеле на переплете: Haldimand 1826, соотносится с рассказом М. Морозова (1956: AFRU) об одном из промежуточных адресов библиотеки и позволяет датировать адрес и штемпель концом 1912 – началом 1913 года27.
39В формуляре записи в библиотеку, выданном на имя господина Курило и вклеенном в начале журнала записи, указан и основной адрес РБЛ – Торговая галерея в Лозанне, помещение № 16, куда библиотека, как мы теперь можем утверждать, переехала не позднее 1914 года. Название библиотеки на русском и французском не совсем одинаковое: «Bibliothèque Russe à Lausanne» — «Лозаннская Колониальная Русская Библиотека» (BCUL, RU 8000: Запись выдачи книг [1912‑1914], 2023)28.
- 29 За г-на Михайлова и г-на Ульянова внесен залог Лозаннской группой Социалистов-Революционеров; за г- (...)
40Этот документ позволяет не только восстановить некоторые пробелы в нашей реконструкции истории РБЛ, но и дает возможность получить общие сведения о пользователях библиотеки, и в отдельных случаях об их политической аффилиации. Так, количество читателей, получивших поручительство той или иной партийной группы, крайне незначительно по сравнению с общим числом подписчиков за период с 1912 по 1914 год: всего 11 из приблизительно 240 читателей29.
- 30 См. также статьи Андреа Кантинотти и Анны Димяненко в настоящем номере. Прим. ред.
- 31 RU 515 (Майский, 1916) и RU 302/3 (Русские учителя за границей, 1912), RU 302/4 (Русские учителя за (...)
- 32 Оба издания находятся в хранилище: Don (Unithèque, BCUL).
41Имя Николая Ульяновa, однофамильца «вождя русской революции», профессора геологии Лозаннского университета возникает в нашей истории достаточно неожиданно (подробнее об Н. Ульянове см.: Burri & Escher, 2018; Шишкин, 2006: 535-53630). В ходе инвентаризации его автограф встречался нам несколько раз: на двух изданиях десятых годов31, а также на двух книгах без каких-либо библиотечных знаков, которые по какой‑то причине добавили к фонду RU32. На одной из них — книге Натальи Кончаловской о своем деде художнике Василии Сурикове, изданной в 1969 году — инскрипт автора: «дорогому профессору Николаю Ульянову» датирован 1972 годом (Кончаловская, 1969). Автографы Ульянова на изданиях фонда и книгах, принадлежавших Ульянову, но не вошедших в коллекцию фонда, привели нас к предположению o его возможной близости к библиотекарям или даже причастности к работе в РБЛ. По счастливому совпадению, архив Н. Ульянова хранится в отделе рукописей BCUL и, действительно, свидетельствует о его активной роли в жизни русскоязычной эмиграции.
42После двухлетнего пребывания в Советской России и возвращения Лозанну в 1919 году Ульянов посвящает себя науке (см.: Robert & Panese, 2000: 933-934), а также просветительской деятельности и благотворительности. В 1920 году он возглавляет швейцарское отделение «Американского фонда помощи ученым и литераторам». На бухгалтерской книге фонда помощи, сохранившейся в архиве Ульянова, еще можно прочесть написанную карандашом и почти стершуюся от времени его фамилию.
- 33 RU 808 (Милич, [1914]); RU 1170 (Милич, 1906); RU 1170а (Милич, 1911) и RU 1735 (Боборыкин, 1897), (...)
- 34 RU 3353 (Вундт, 1916). Перевод с немецкого Ф. Д. Капелюша опубликован под редакцией М. Н. Шварца.
43Книги бенефициаров финансовой помощи Елены Михайловны Милич, проживавшей на тот момент в Монтрё и Петра Дмитриевича Боборыкина, скончавшегося в Лугано в 1921 году, можно найти в коллекции РБЛ без каких-либо авторских знаков33. В то время как дарственная надпись на издании Макса Вундта «Греческое мировоззрение»: «Русской библиотеке в Лозанне от редактора русского перевода», — указывает на еще одного получателя американской помощи — М. Н. Шварца34.
- 35 В книге «Записи выдачи книг» (2023: 128) указан его адрес в Лозанне, где он поселился через несколь (...)
44В архиве Ульянова сохранилась его переписка с В. М. Фелькнером, швейцарским представителем Русского заграничного Исторического Архива в Праге. В письме от 8 декабря 1926 года Фелькнер обращается к Ульянову как к члену Комитета РБЛ и благодарит его за «всегдашнее сочувственное отношение к обслуживанию […] нужд Пражского Архива и за присланные материалы», в частности, пишет Фелькнер: «признательность выражается за те издания, кои Вы самолично, в присутствии С. И. Монина, доставили для Архива из подвальной кладовой Библиотеки» (archive d’Oulianoff, BCUL). Это письмо позволяет нам установить не только причастность Ульянова к работе РБЛ, но и наличие еще одной линии связи между русскоязычными колониями Лозанны, Женевы и Праги. Когда именно Ульянов начал работать в РБЛ, пока не ясно35.
- 36 Часть воспоминаний, записанных коллегой Ульянова Стефаном Авртоном и расшифрованных Николя Ге, были (...)
45Примечательна история переезда Ульянова в Швейцарию. Как следует из его устных воспоминаний36, опасаясь ареста после разоблачения Азефа, Ульянов написал письмо знакомому ему по Петербургу Николаю Рубакину с вопросом, не найдется для него работа в его швейцарской библиотеке. Ответ был положительный: в 1909 году Ульянов переехал в Кларан и начал помогать Рубакину с библиографией. Помимо этого, он писал статьи о Швейцарии для российских периодических изданий и давал частные уроки (Oulianoff, 2018: 19).
46Однако обращение за помощью к известному книговеду не было случайным. Как выяснилось, у Ульянова был собственный интерес к библиотечному делу, основанный отчасти на семейных традициях. Его родители были учителями и участниками движения народников. Кроме того, его отец работал в библиотеке, организованной Владимиром Короленко в Нижнем Новгороде (Gex, 2012: 183-184).
Как и мой отец в Нижнем Новгороде, я тогда начал большую работу по библиографии, цель которой состояла в облегчении поиска статей по той или иной теме в периодических изданиях того времени. Библиотека Рубакина имела много публикаций, но этого было недостаточно. Я обратился к московскому издателю, чтобы спросить, не заинтересован ли он в публикации такого рода библиографических работ. Отклик был положительным и вдохновляющим. Небольшой аванс на оплату позволил мне поехать в Мюнхен, где русские студенты основали большую, хорошо укомплектованную и тщательно ухоженную библиотеку (Oulianoff, 2018: 20).
- 37 Подборка этого журнала за 1912 год с редкими пометками также сохранилась в архиве Ульянова.
47Возможно, здесь Ульянов говорит о мюнхенской читальне, упоминавшейся выше в связи с экземпляром со штемпелем «Русская читальня. München. Russischer Verein». Новые тенденции библиотечного устройства, с которыми Ульянов познакомился в Мюнхене были осмыслены в его статьях, опубликованных в журнале «Новости детского чтения»37.
- 38 Подробнее см. исследование Анны Димяненко в настоящем номере.
48Как следует из переписки Ульянова с А. П. Шполянским, редактором парижского детского журнала «Зеленая палочка», в конце 1920 года Ульянов начинает сотрудничество с этим журналом в качестве ответственного за отдел «Современные научные открытия» (Письмо А. Шполянского от 8 декабря 1920 года, archive d’Oulianoff, BCUL). И в архиве Ульянова, и в фонде RU имеется несколько номеров журнала «Зеленая палочка» за 1920-21 год. Очевидно, что вопросы образования во всех его аспектах — одна из сфер интересов Ульянова, единомышленника библиопсихолога Николая Рубакина. Идеи популяризации науки и новый опыт немецкого библиотековедения непосредственным образом повлияли на характер формирования отдела детской литературы в РБЛ38.
- 39 См. статью Даниэль Тозато-Риго в настоящем номере. В ней, в частности, опубликована осуществленная (...)
- 40 Надпись «Bibliothèque Russe» можно найти и на более поздних изданиях. См., напр., RU 3008 (Русская (...)
- 41 Ср. с рассказом Медема о том, как по прибытии в Берн он пытался разыскать русскую библиотеку. В спр (...)
49Тетради с протоколами заседаний Комитета Русской Библиотеки-Читальни, обнаруженной в Архиве Кантона Во (Archives Cantonales Vaudoises, далее — ACV) Даниэль Тозато-Риго, позволяют уточнить изложенные выше результаты реконструкции истории библиотека39. То, что найденные протоколы имеют отношение к РБЛ подтверждается записью заседания 12 апреля 1907 года, из которой следует, что по-французски Русская библиотека-читальня называет себя — «Bibliothèque Russe»40. Именно с такой надписью была заказана вывеска, которая стала признаком выхода читальни из внутреннего мира колонии41. Библиотека одновременно утверждает себя как культурный институт и становится заметной для жителей Лозанны. Поэтому в определенном смысле этот переезд в 1907 году можно рассматривать как формальную дату возникновения РБЛ.
- 42 Она и ее муж Борис Киселев были студентами-медиками Лозаннского университета.
- 43 Похожие надписи, о поступлении изданий и том, сколько они находятся в открытом доступе — лежат на с (...)
50Другое подтверждение преемственности между Русской библиотекой-читальней и РБЛ мы находим на страницах книг фонда RU. Так, два экземпляра с автографом «В. Киселева» на трудах Э. Вандервельда (BCUL, RU 3170: Вандервельд, 1905) и К. Каутского (BCUL, RU 3720: Каутский, 1903) принадлежали Вере (Берте) Киселевой, секретарю Комитета Библиотеки-Читальни42. На заседании комитета 12 апреля 1907 упоминается имя Анны Поповой, также студентки медицинского факультета. На майском номере журнала «Русская мысль» за 1902 год (BCUL, RU 3008: Русская мысль, 1902) можно разобрать несколько фраз чернилами: «Получено 5 июня[.] Лежит до 5 июля»43. Ниже список читателей, которым был выдан журнал всего на два дня, и третьей в этом списке значится «Попова 9‑11», которая, как мы можем понять, читала этот журнал с 9 по 11 июня (по всей видимости, 1902 года). Рядом со списком еще одна надпись: «Записывать в тетрадь». Можно предположить, что с этого момента начинает использоваться первый журнал «Записи выдачи книг».
51Обратим внимание, что на заседании комитета Попова присутствовала как «член колонии». По сравнению с цюрихской колонией лозаннская колония принимала самое активное участие в управлении своей библиотекой. Представители колонии могли не только присутствовать на заседаниях комитета, но и имели право голосовать (их голоса подсчитывались отдельно). На колониальных собраниях утверждался устав библиотеки, а также устраивались выборы на руководящие должности в ней и назначались Ревизионная и Ликвидационная комиссии по контролю работы комитета библиотеки.
52Русские библиотеки в Цюрихе и в Лозанне, несомненно, имеют много общего. Однако Лозаннская библиотека переработала богатый и зачастую горький опыт своей цюрихской предшественницы. Все решения РБЛ принимались, исходя из принципа, что библиотека-«читальня принадлежит всей колонии» (подчеркнуто в протоколе заседания от 5 марта 1907).
53Еще одна особенность, которая бросается в глаза, — учет интересов студентов и студенческого ритма жизни. Комитет сокращает часы работы библиотеки на летние месяцы, когда разъезжаются студенты, а сам комитет делает перерыв в работе (заседание от 27 июня 1907) или откладывает проведение работ по ревизии «ввиду того, что занятия в Университете ещё продолжаются и некоторые члены Комитете заняты» (заседание от 5 марта). Когда обсуждаются условия сдачи библиотеки в аренду (на заседании 19 октября 1907 года), последняя считается возможной только при гарантии бережного обращения с книгами и «сохранения [их] доступности для студенческой массы». Наконец, при обсуждении поиска нового помещения для библиотеки (на заседании 12 марта 1907 года), оговаривается, что предпочтение будет отдано квартирам, находящимся в близком расположении к Институту медицины (École de médecine) и университету во дворце Рюмина.
54Выше говорилось о том, что студенты втягивались в деятельность различных политических групп, каждая из которых, по словам Клячко, имела, в частности, свою «библиотечку» (1926: 191). Из протокола от 12 марта 1907 года следует, что Русская Библиотека-читальня, не имела своего собственного помещения и до 23 апреля 1907 года располагалась в клубе социалистов-демократов. Клуб закрылся, и библиотека-читальня и библиотека группы социал-демократов должны найти себе новое помещение. Социал-демократы предложили Русской Библиотеке-читальне 5 франков в месяц за обслуживание их библиотеки, точнее их «библиотечки», которая занимала всего один шкаф, после переезда большой библиотеки в новое помещение.
55В фонде RU сохранилось более десяти изданий из «библиотечки» социал-демократов со штемпелями: «Центральный комитет Российской социал-демократической рабочей партии» (илл. 11) и «Лозанская группа Российской Социал-демократической Рабочей партии» (илл. 10).
Илл. 10. – Штемпель «Лозанской группы» эсдеков на издании партии.
BCUL, RU 3261 (Маслов, 1906).
Илл. 11. – Штемпель Центрального комитета социал-демократической партии на конволюте.
BCUL, RU 3766 (Богданов, 1904).
56А также несколько десятков изданий из «библиотечки» социал-революционеров со штемпелями: «Лозанская группа социалистов-революционеров» (илл. 12) и «Библиотека Лозанской группы. С‑Р» (илл. 13) и «Библиотека партии социалистов-революционеров. Заграничный комитет» (илл. 15).
Илл. 12. – Штемпель «Лозанской группы» эсеров.
BCUL, RU 3534 (Гертц, 1900)
Илл. 13. – Штемпель библиотечки эсеров в Лозанне.
BCUL, RU 389 (Маликов, 1902).
Илл. 14. Штемпель Библиотеки Заграничного комитета партии социалистов-революционеров.
BCUL, RU 1361 (Пирогов, 1861).
57Библиотека-читальня была готова обслуживать «библиотечки» любых политических групп. На заседании 23 мая 1907 года принимается решение о предоставлении возможности всем политическим группам проводить в библиотеке свои собрания и продавать свою литературу. Таким образом, библиотека брала на себя функции клуба. Не случайно услуги по продаже чая и табака утверждаются как обязательные на одном из заседаний Комитета Библиотеки-Читальни (см. Tosato-Rigo, в настоящем номере).
58В процессе этого беглого знакомства с протоколами Русской Библиотеки-Читальни мы встречаем различные отсылки к отметкам на страницах книг фонда RU и к внутреннему распорядку Лозаннской Колониальной Русской библиотекой в Торговой галерее. Эти переклички хотя и не значительны, но многочисленны и не оставляют сомнений, что Русская библиотека-читальня — «зародыш», согласно определению Даниэль Тозато-Риго (см. ее статью в настоящем номере), будущей BRL.
59Анализ библиотечных штемпелей и библиотекарских отметок позволяет восстановить историю русской библиотеки Лозанны раннего периода: от библиотеки-читальни 1906-1907 года до Bibliothèque russe de Lausanne, переехавшей в Торговую галерею не позднее 1914 года. Первыми предвестниками библиотеки можно считать «библиотечки» нескольких политических групп, которые ютились, приблизительно с 1900 года, по разным адресам, связанным с политической эмиграцией Лозанны. Самое раннее на данный момент упоминание РБЛ — 1907 год. Анализ библиотечных штемпелей РБЛ позволяет сделать вывод об одновременном существовании нескольких русских библиотек, которые слились в одну не раньше 1920 года (или, по крайней мере, одна из них присоединилась не ранее 1920 года).
60Автографы Николая Ульянова на некоторых книгах фонда дали новое направление путей изучения истории РБЛ, плодотворность которого подтверждается найденными в его архиве документами, свидетельствующими как о его непосредственном участии в работе в РБЛ, так и его активной роли в жизни русскоязычной колонии не только в Швейцарии, но и за ее пределами.
- 44 Отдельная техническая задача для изучения русскоговорящей колонии Лозанны — локализaция мест прожив (...)
61Большие возможности для исследования читающей части русскоязычной колонии Лозанны (1912-1914) предоставляет книга «Записи выдачи книг» BRL. На основании записей о залогах можно составить представление о том, к какой категории относился читатель: учащийся или неучащийся (группу учащихся можно проверить в реестре записи в Лозаннский университет); проживающий в Лозанне постоянный подписчик или читатель, находящийся в городе проездом, читающий по дням44; член одной из политических групп Лозанны или близкий к ней единомышленник; имущий или неимущий. Кроме того, представление о читателях колониальной библиотеки можно составить и на основании анализа их круга чтения. И наконец отдельная задача для изучения русскоговорящей колонии Лозанны — локализaция всех мест проживания читателей на карте города начала xx века.