Д.Ю. ГУЗЕВИЧА, И.Д. ГУЗЕВИЧ, ред. Петр Великий и европейский интеллектуальный мир. Циркуляция знаний, взаимовлияния (1689-1727). Коллективная монография по материалам двух коллоквиумов в Париже 28-29 и 30 марта 2013 года
Д.Ю. ГУЗЕВИЧА, И.Д. ГУЗЕВИЧ, ред.
Петр Великий и европейский интеллектуальный мир
Циркуляция знаний, взаимовлияния (1689-1727)
Коллективная монография по материалам двух коллоквиумов в Париже 28-29 и 30 марта 2013 года
[D.Ju. Gouzévitch, I.D. Gouzévitch, réd., Pierre le Grand et le monde intellectuel européen : circulation des savoirs, influences mutuelles (1689-1727) : Monographie collective basée sur les matériaux de deux colloques tenus à Paris les 28-29 et 30 mars 2013]
Фонд имени Д.С. Лихачева; Институт Петра Великого
Paris – Saint-Pétersbourg : Evropejskii dom, 2020, 747 p.
Texte intégral
1Празднование 300-летия Российской Империи (02.11.2021) и 350-летия рождения царя Петра Первого (09.06.2022) заблаговременно вызвало к жизни с трудом поддающийся библиографическому учету поток исследований о Царе-Преобразователе. В этом бурном потоке смешались сочинения самого разного уровня: от добротных научных трудов до откровенно графоманских опусов, вызванных актуальностью темы и поддержки ее властями всех уровней. В подобном печатном половодье нет ничего необычного –достаточно вспомнить юбилейные Лениниану 1970-го и Пушкиниану 1999-го годов. Критическое рассмотрение юбилейной литературы о Петре Великом еще предстоит, но уже сейчас следует обратить внимание на те немногие труды, которые сразу же по выходе становятся основой петроведения как научной субдисциплины. К таким значимым для последующего развития науки трудам относится изданная в 2020 г. под руководством Д.Ю. Гузевича и И.Д. Гузевич коллективная монография «Петр Великий и европейский интеллектуальный мир».
- 1 Первый – «Петр I и европейский интеллектуальный мир: Контекст, сети и циркуляция знания» – был орга (...)
2Коллективную монографию составили труды 35-ти авторов, принимавших участие в двух коллоквиумах, прошедших в Париже в марте 2013 г.1 Плодом этого союза явилась рассматриваемая работа объемом в 760 страниц. Несмотря на толщину и наукообразность, читается она на удивление легко. Показателем читательской востребованности является достаточно большой по нынешним временам тираж научной книги 1000 экз., почти сразу разошедшийся. Легкость полезного чтения объясняется как актуальностью темы в научной и историко-политической сферах, так и исключительно высоким уровнем редактирования, которое позволило превратить обычный для научных конференций сборник докладов на различные темы в выстроенную по строгому плану увлекательно написанную монографию. Обычной практикой для справочных изданий является то, что редакторская работа трудозатратами соотносима с авторской, а зачастую ее превосходит. Нечто подобное произошло и в данном случае. Несмотря на формальное ограничение объема, каждая статья являлась не простым воспроизведением прочитанного доклада, а едва ли не выполненной заново работой – с учетом всех требований редакторов в отношении полноты представленного материала и строгости формулировок в итоговых выводах. Тщательность совместной работы авторов и редакторов обусловила тот большой хронологический разрыв (семь лет) между коллоквиумами и выходом в свет монографии.
3Главная цель книги состояла в том, чтобы не рассказать в очередной раз о величии царя Петра, прорубившего окно в Европу, а конкретно и наглядно объяснить, зачем и как именно он это сделал. Книга состоит из предисловия (Д.Ю. и И.Д. Гузевичи), вступительной главы (Е.В. Анисимов), четырех разделов и послесловия (Ф.Д. Лиштенан). Поскольку эта монография рассчитана не только на российского, но и на французского читателя, предисловие, вступительная глава, послесловие и оглавление даны на обоих языках.
4В предисловии Д.Ю. и И.Д. Гузевичи рассказывают об идее коллоквиума и книги – показать, как с помощью переноса знаний Петр Великий превратил Московское царство в Российскую империю и ввел ее в европейское пространство как равноправного партнера. Кратко дано обоснование 1689-го года как нижней хронологической границы Петровской эпохи: начало его царствования в 1682-м году с царицей Софьей как соправительницей предполагало возможность альтернативного развития страны. Первое знакомство юного царя Петра с Европой (в своеобразном варианте Немецкой слободы) не могло не пробудить в нем интереса к иному миру, совершенно отличному от Московского царства как в техническом, так и в нравственном отношении, причем сопоставление было не в пользу Отечества. Интерес шел по нарастающей: невиданное ранее и непредставимое в реалиях Московской Руси 18-месячное Великое Посольство явилось не только началом всестороннего знакомства царя Петра с наиболее совершенными в то время научными и общественно-политическими ценностями Западной Европы, но и отправной точкой для всех его преобразований. Напрямую связывать реформаторскую деятельность императора Петра Великого с Великим Посольством было бы крайним упрощением: слишком много в Московском царстве к концу ХVII века накопилось таких неразрешенных противоречий, которые не только тормозили поступательное (на протяжении почти столетия) развитие страны, но могли поставить под угрозу само существование государства. Говорить о том, что Запад послужил идеалом для петровских новшеств также не приходится: путешествие показало царю ряд недостатков даже самых развитых стран Европы. Второе путешествие имело коренное отличие от Великого посольства, ибо было продиктовано соображениями не прагматизма, а престижа. Перенос знаний (авторы подчеркивают важность разграничения понятий перенос знания, влияние и международные связи) по-прежнему занимал главенствующее место в путешествии, но это было уже усвоение не только технологий, но и идей.
5Превращение Московского царства в Российскую империю не стало следствием пассивного восприятия европейского влияния. За тридцать лет Россия стала активным потребителем ценностей европейской цивилизации, причем она сама производила отбор по принципу собственной в них потребности, а целесообразность выбора приоритетов определялась потребностями конкретного времени и волей самодержца. Итогом же подобного выбора-отбора-усвоения явилось образование новой национальной элиты всех уровней, в значительной степени на петровских преобразованиях выстроивших судьбу собственную и потомства. Российско-европейские контакты выдвинули на одну из главных ролей фигуру посредника, причем не только дипломата, но и знатока ремесел, искусств, наук. Стремительное (всего за три десятилетия) вхождение России в обеих ее ипостасях в узкий круг великих европейских держав оказалось не менее важным для Европы, чем для России. Речь идет не об изменении всей геополитической обстановки и об экономических выгодах – произошло цивилизационное сближение. Наглядно было показано на примере избрания царя Петра в члены Парижской академии наук и создания Санкт-Петербургской академии наук, когда политика, дипломатия и наука оказались сплетены в единое целое. Так же перенос знаний и модернизация оказались нераздельно сплетенными с упрочением личной власти самодержца, с новым уровнем жизни подданных, с просвещением державы и с упорядочением ее взаимоотношений с окружающим миром.
6Итоговым выводом Д.Ю. и И.Д. Гузевичей стал парадоксальный тезис о том, что царь Петр при организации процесса переноса и циркуляции знаний не отдавал предпочтения какой-либо конкретной стране, а взаимодействовал со всей европейской цивилизацией, выбирая лучшие образцы для заимствования в каждом конкретном случае. Личные симпатии царя к тому или иному государству (Голландия, Англия, Франция) не мешали ему делать выбор в пользу наиболее совершенного с практической точки зрения, будь то политическое устройство или градостроительное новаторство. При эклектичности подобного подхода в целом, именно он определил методологические искания едва ли не всех своих преемников на вершине российской власти.
7Е.В. Анисимов во вступительной главе «Отношение Петровской России с Европой наук и искусств в первой трети ХVIII века» соотнес вопрос перенесения Петром I европейского опыта (опыта, а не знания) с попыткой перелома традиционного российского мировосприятия. В реформаторских замыслах царя намерение модернизации менталитета соотносилось с технической и политической модернизацией, основанной на западном опыте. Успех общего процесса реформаторства России достигался соединением технических навыков, политической практики и протестантской модели существования (в картезианской ее версии). Собственные интеллектуальные искания царь считал примером для подданных. Высшей целью Петра I было превращение России в «регулярное государство», без чего само ее существование среди европейских держав становилось бы проблематичным. Утилитарно-технократический характер модернизаций всецело способствовал замыслам самодержца, однако его здравый ум отверг особенности политической системы Запада как неприемлемые для России. Просвещенное насилие представлялось Петру I единственным способом введения своих подданных, закоснелых в невежестве, лени и предрассудках, в ряд тех «регулярных» европейских народов, которые он считал образцами для подражания. «Воспитание подданных» вполне соотносилось как с протестантской этикой Запада, так и с привычными в России методами принуждения, носившими воспитательный характер и поневоле направлявших все сословия на путь прогресса и общего блага государства. Идея благого насилия составляла основу этатических и педагогических концепций современной Царю-Преобразователю Европы. Концепция осмысленной жизни как непрерывной учебы и труда на благо Отечества была доминирующей в мировосприятии Петра I, именно того он требовал от подданных.
8Польза в союзе благого насилия с модернизацией всего, по замыслу самодержца, не ограничивалась внешними усовершенствованиями. Внутренняя польза состояла также в индивидуализации сознания, раскрытии личностных способностей человека, установки на успех в любом служащем благу государства деле. Отсюда закономерно следует указание на необходимость высочайшего профессионализма, пусть даже в подражательной форме. Отсюда и стремление к дидактике (как в наглядности, так и в морализаторстве). Отсюда и стремление к упорядочению образования, от цифирных школ до академии наук. Отсюда и «Табель о рангах», ставшая едва ли не главным мерилом ценности человеческой личности в «регулярном государстве». Все европейские социально-политические институции сразу переделывались самодержцем под «русскую особость». Последняя представлялась в виде соединения предельно бюрократизированной системы управления в сочетании с крайней недобросовестностью исполнителей.
9Закономерно, что для большей части подданных Царя-Преобразователя почти все нововведения воспринимались если не эсхатологически, то с изрядной долей неприятия, в то время как для просвещенного меньшинства Петр I стал эталоном просвещенного патриотизма, соединившего Россию с Европой. С Петровской эпохи «европоцентризм стал основой представления русских об остальном мире». Одновременно «в национальное сознание внедрилось убеждение, что без петровского, имперского, императорского, петербургского периода истории не было бы великой русской, понятной всему миру, культуры». Неутихающие споры вокруг исполинской личности Петра Великого во всем мире продолжаются и по сей день.
10Вслед за предисловием и вступительным словом следует основной корпус текстов, тематически сгруппированный в четыре раздела. Раздел I «Царь, его послы и эмиссары в Европе» состоит из частей «Европейское путешествие Петра I (1716-1717)» (две части, соответственно «Государство и наука» и «Искусство, архитектура и королевские резиденции») и «От феномена Великих посольств к Grands Tours» (всего 11 глав). Авторы: Э. Вагеманс, К. Демелёнэр-Дуйер, С. Мезин, Е. Болтунова, Б. Бентц, Э. Суллар, Т. Лаптева, И. Барыкина, Е. Рогачевская, Д. Гузевич, С. Клименко. Раздел II «Знание практическое и академическое» состоит из 2-х частей «Академии и научная жизнь» и «Наука и война» (всего 6 глав). Авторы: Г. Смагина, М. Лепехин, А. Голубинский, Ф.Д’Анжело, И. Шварц, Р. Бараззутти, Н. Болотина. Раздел III «Европейское знание и российское государство» состоит из 2-х частей «Европейский опыт, символика и государственное строительство» и «Европейский опыт и расширение Российской империи» (всего 6 глав). Авторы: О. Агеева, Д. Редин, Э. Шнакенбург, В. Кононенко, Ю. Акимов, А. Захаров. Раздел IV «Петр I и европейская культура: Циркуляция и перенос знания, взаимовлияния» имеет подзаголовок «Язык, перевод, литература» (две части, «Возникновение новой языковой культуры» и «Печатные издания и распространение знаний»; всего 6 глав). Авторы: И. Иванчук, Д. Рамазанова, С. Аршамбо, И. и Д. Гузевич, М.-К. Брагоне, Е. Крюк.
11Завершает монографию краткое послесловие Ф.-Д. Лиштенан. Несмотря на то, что ее текст занимает всего три страницы и посвящен истории организации коллоквиумов 2013 года, автор указала на немаловажный вопрос, не нашедший отражения в основном корпусе тома – таковым являлся 1713 год как отправная точка не только неудачного дипломатического сближения Франции и России, но и начала систематических научных контактов. Успехи и неудачи царя Петра I в Париже в 1717 г. имеют четырехлетнюю предысторию, связанную с именами королевского библиотекаря аббата Ж.-П. Биньона и барона Г. фон Гюйсена, de facto бывшего советником царя по его сближению с Западом. Именно аббат Биньон стал инициатором книгообмена между Францией и Россией и избрания Петра I членом Парижской академии наук).
12По своей значимости для изучения истории науки Петровской эпохи монография воспринимается продолжением классического исследования П.П. Пекарского «Наука и литература при Петре Великом» (СПб., 1862. 2 тома). Словосочетания «перенос идей и знаний» Пекарский не употреблял, однако систематизировал весь тот фактографический материал, на котором последующие полтора века были основаны едва ли не все труды по истории начального периода отечественной науки. С выходом в свет данной монографии начался следующий этап самопознания, где отечественная наука предстает не замкнутой национальной структурой, а частью общеевропейского научного пространства и одной из сторон деятельности Царя-Преобразователя.
13В заключение рецензии выскажем соображение о том, что даже сверхувлекательно написанную книгу объемом 747 страниц убористого шрифта способен осилить далеко не каждый.
14Выскажем предположение, что в преддверии грядущего 300-летия Российской академии наук следовало бы на основе данного монументального тома подготовить книгу столь же увлекательно написанную, но втрое меньшего объема под условным заглавием «Наука Петровской эпохи: От переноса знаний к созданию Петербургской академии наук, 1689-1727». На этом благом пожелании следует завершить рецензию, еще раз поздравив сплоченное общим замыслом содружество инициаторов, редакторов, авторов и издателей данной коллективной монографии.
Notes
1 Первый – «Петр I и европейский интеллектуальный мир: Контекст, сети и циркуляция знания» – был организован фондом Зингер-Полиньяк. Второй – «Петр I и европейская культура: Циркуляция и перенос знания, взаимовлияния» - проходил в университете Париж-VII. Оргкомитет коллоквиумов составили Ирина и Дмитрий Гузевичи, Франсин-Доминик Лиштенан, Лилиан Илер-Перес. С российской стороны в организации коллоквиумов приняли участие Фонд имени Д.С. Лихачева и Институт Петра Великого (директор А.В. Кобак), а также Государственный Эрмитаж. С французской стороны помощь оказали девять организаций и фондов (Fondation Singer-Polignac, Université Paris-Diderot, CRM Université Paris-Sorbonne, Frasciru, FMSH, CMH EHESS, Labex TransferS, CNRS, ANR).
Haut de pagePour citer cet article
Référence papier
M.P. Lepehin, « Д.Ю. ГУЗЕВИЧА, И.Д. ГУЗЕВИЧ, ред. Петр Великий и европейский интеллектуальный мир. Циркуляция знаний, взаимовлияния (1689-1727). Коллективная монография по материалам двух коллоквиумов в Париже 28-29 и 30 марта 2013 года », Cahiers du monde russe, 63/3-4 | 2022, 776-781.
Référence électronique
M.P. Lepehin, « Д.Ю. ГУЗЕВИЧА, И.Д. ГУЗЕВИЧ, ред. Петр Великий и европейский интеллектуальный мир. Циркуляция знаний, взаимовлияния (1689-1727). Коллективная монография по материалам двух коллоквиумов в Париже 28-29 и 30 марта 2013 года », Cahiers du monde russe [En ligne], 63/3-4 | 2022, mis en ligne le 02 décembre 2022, consulté le 07 février 2025. URL : http://journals.openedition.org/monderusse/13362 ; DOI : https://doi.org/10.4000/monderusse.13362
Haut de pageDroits d’auteur
Le texte et les autres éléments (illustrations, fichiers annexes importés), sont « Tous droits réservés », sauf mention contraire.
Haut de page